Хрюквумчорр.


0. Предисловие собирателя историй.

Нынче многие рыдают,
дескать, мысли их блуждают,
лезут в голову, паскуды,
отрывают от дремоты.
Чтобы мысли не блуждали,
чтобы их занять полезным,
не читайте детективов,
на эротику забейте,
эзотерику задвиньте
в тёмные углы комодов,
а читайте непременно
"Хрюквумчорр" (лопарский эпос).

1.
На краю земли высоком
где летают Нибелунги,
где Палвойнены скакают,
Илмариненов кусая,
зеленеют Иггдрассили,
словно в поле коноп... вороника,
там стоит гора большая,
то ли слева, то ли справа.
Хрюквумчорр она зовётся,
к ней стремился Свинямейнен,
Поросиннен к ней стремился,
у её уснул подножья
знаменитый Кабанокса,
И шуршит коварный ветер,
в коноп... ворониковых дебрЯх,
поминая бесконечно
имена героев славных
пролетевшей пятилетки,
что нашли покой и волю
под горой, что носит имя,
носит имя Хрюквумчорр.

2.
Для чего же Поросиннен,
для чего же Свинямейнен,
(да и Свинмаринен тоже) -
все стремились поголовно,
покопытно и похвостно,
под собою ног не чая,
к этой гибельной горе?
Почему смолкает ветер, 
на вопрос не отвечает?
Разве есть на свете тайны,
что свинье не разгадать?
Пусть молчит упрямый ветер,
мы и так не будем слушать,
сами сказ начнём певучий,
поведём рассказ про гору,
что зовётся Хрюквумчорром,
и зовётся неспроста.

3.
Много, много пролетело
лет с тех пор, как появился
на краю земли высоком
дух могучий и прекрасный;
появился издалёка,
из земель прекрасных Юга,
из Джамэйки благодатной.
Джакабан его назвали
в том краю, где он родился.
Не пусты его копыта -
в них кусты травы прекрасной,
что зовётся вороникой,
что приносит радость людям,
свиньям, мЫшам и воронам,
воробьям и кошкам мягким.
На краю земли высоком
на краю земли пустынном
Джакабан копытом топнул,
посадил кусты на землю,
и захрюкал горделиво:
расползлись кусты густые
благодатной вороники,
землю голую укрыли,
даже небо голубое,
отразило цвет зелёный
ворониковых дебрЕй.

4.
Джакабан горУ поставил,
чтобы жить на ней безбедно,
то ли слева, то ли справа -
он и сам порой не помнил.
На горе из вороники
сплёл ковры из вороники,
сплёл циновки из неё же,
и зажил, не зная горя.
Что душа не пожелает - 
сам себе точас достанет
из-под коврика копытом.
А наскучит это что-то -
Он его назад под коврик
сунет, плюнет, и забудет.
Что зима ему, что лето -
Джакабан не знает скуки:
То, что хочет, измышляет,
Наблюдает и рисует,
А бывало, песнь заводит,
Или сказки говорит.

5.
В тех краях, почти у края,
племя свинов обитало.
Жили бедно, но терпимо;
ели, правда, что придётся,
спали, правда, где придётся,
пили вовсе что придётся,
но на небо не роптали,
и на землю не роптали,
мирно цокали по тундре,
мерно хрюкали ночами. 
Лишь одна была тревога,
что глодала их ночами:
юных свинок похищали 
под покровом темноты
то полярные медведи,
то моржи из океана,
да и тупики лихие
уносили их порой.
Но не ели их злодеи,
и на честь не покушались -
на потеху ребятёнкам
юных свинок уносили,
ибо нету в мире лучше 
для забав ребячих друга,
чем свинья в расцвете лет.

6.
Но однажды вороникой
землю заплело и небо.
Свиньи в зарослях бродили,
как во джунглях бабируссы,
а когда настало время
темноте на них спуститься,
стали вскоре слышны крики
заблудившихся медведей,
потерявшихся тюленей,
и моржей несчастных стоны.
И поверх всего бедлама
разносились над землёю
вопли тупиков лихих.
С той поры свиней не трогал
пришлый зверь из океана,
но культурному обмену
не противились соседи;
так случилось многим свиньям,
по своей сугубо воле
да по щучьему веленью
в дальних странах побывать.

7.
Вскоре стала вороника
для свиней вполне привычна.
Много свойств они открыли,
Много пользы извлекли.
.....................................................

8.
Джакабан взглянул однажды 
на просторы с поднебесья
и узрел свинов весёлых,
что в дебрЯх скакали резво.
Умилился, их увидев,
Джакабан, 
         спустился ниже,
видит: свиньи вороникой
убирают статуэтку,
что из дерева искусно
изготовил Кабанокса -
Свин, копытами умелый, 
и умом весьма известный.
Подошёл тогда поближе 
Джакабан, и вопрошает:
-Что за празднество, родные,
вы решили учинить?
-Как же, - свиньи отвечают, -
ты не знаешь, что сегодня,
Вороникин День Победы?
В этот день великий Свине
во спасенье от медведей,
от моржей и от тюленей,
и от тупиков лихих
дал нам свыше воронику,
чтобы прятались поглубже,
чтобы цокали потише,
чтобы спать нам было мягко,
как на брюхе у кота.

9.
Джакабан свиней послушал,
и промолвил: то ли слева,
то ли справа (я не помню)
я поставил эту гору, 
чтобы жить на ней безбедно.
Я не ведал, что соседи
здесь имелись у меня.
Но поскольку вы постигли,
как полезна вороника,
я открою вам, о свиньи,
основное назначенье
этой травки благодатной.
Так внемлите мне, о свиньи!
Вороника может спрятать
вас от глаз лихих злодеев,
может вас укрыть от стужи,
стать периной мягче пуха
(впрочем, этот пункт и спорный).
Только есть у вороники
повозвышеннее цели:
третий глаз она откроет, 
если в меру и разумно
вы её употребите
для курения и пищи.

10.
Рёк - и саморастворился
Джакабан в зелёном свете,
улетел к себе на гору,
чтобы там предаться Лени.
А тем временем в долине
свиньи новость обсуждали:
мол, явился к нам мессия,
консультант по воронике;
Научил, как третьим глазом
всем свиньЯм обзавестись.
Кое-кто поверил сразу,
Но имелись и такие,
что вначале сомневались,
но дальнейшие событья
убедили их вполне.

11.
В эту пору воронику 
собирали по долине,
и она в стогах и копнах
возлежала повсеместно. 
Свиньи с толком, с расстановкой
(кто по Юнгу, кто по Берну)
воронику потребили,
поначалу понемногу,
а потом уже помногу,
и немедля третьим глазом 
сразу все обзавелись:
кто во лбу, кто на затылке,
а отдельные герои
в пятачке промежду дырок
глаз внимательный взрастили.
Смотрят свиньи третьим глазом,
а вокруг астрал клубится,
всюду ауры мелькают, 
разноцветные такие;
с деловыми пятачками
свиносущности летают,
то завязнут в эктоплазме,
то отвязнут на свободу,
непрерывно суетятся
и туда-сюда снуют.

12.
В тонком мире постоянно
происходит всякий кипеш,
что порой весьма прикольно,
но бывает и напряжно.
Свиньи в тундре не привыкли,
к копошению астрала.
Чтобы дать сознанью отдых,
свиньи третий глаз закрыли.
Но сплетенье обстоятельств...
впрочем, это не отсюда.
Да, так вот. Поспав немного,
третьи свинские глазёнки
поморгали и открылись.
Свиньи снова увидали
как вокруг астрал клубится,
как мелькают... и т.д.
Свиньи снова их закрыли.
Но спустя ещё немного
глазки снова распахнулись,
свиньи снова увидали,
поглядели, поморгали,
ужаснулись,
и привыкли.

13.
Так и жили бы в довольстве
свиньи, глазками моргая,
(правым - левым, левым - правым, 
и тремя глазами сразу),
но тем временем коварно
стих тринадцатый подкрался
незамеченным, хотя он
виден был издалека.
Что же он несёт героям
нашей повести? А вот что:
знаменитый Свинямейнен
(в переводе: "Свинобивец")
что охотился успешней,
чем охотники иные, 
чем и стал весьма известен
на просторах Ойкумены...
да, так вот. Прослышал как-то
знаменитый Свинямейнен,
что живут в краях далёких
свиньи дивные, которым
некий дух открыл однажды
третий глаз, волшебный орган,
чтобы видеть мир астральный,
видеть ауры цветные
свиносущности и пр.

14.
Свинямейнен снарядился,
обзавёлся санчо-пансой
по прозванью Поросиннен,
и упряжкою собачьей,
что тянул вперёд могучий
пёс, что звался Свинмаринен;
Взял с собою рыбу, мясо,
и настойку мухомора
(без неё в далёких странах
делать нечего берсерку);
и, набрав себе в копыта 
горсть родимого навозу,
Свинямейнен в путь поцокал,
мысли черные лелея.
Рядом с ним лелеял мысли
(чуть светлее, но не слишком)
друг-товарищ Поросиннен,
что же думал Свинмаринен,
неизвестно никому.

15.
Для чего же Свинямейнен
мысли черные лелеял,
что задумал, что замыслил,
что хотел, к чему стремился?
Продавать владыкам мира
он решил свиней трёхглазых, 
чтоб владыки из астрала
информацию черпали.
Справедливо Свинямейнен 
рассудил, что за такую
свинку многие владыки
с превеликою охотой
много золота дадут.
Стать решил работорговцем
знаменитый Свинямейнен,
записным конкистадором
по примеру Писарро*.

16.
Долго цокал Свинямейнен
много мыслей налелеял,
и однажды в отдаленьи
показался край земли. 
Вот поднялся Свинямейнен
на пупырь земли ближайший,
огляделся, и немедля 
впечатление составил:
всюду дебри нависают
всюду зреет вороника,
раздаётся звонкий цокот,
поросячий визг несётся,
но не видно поросёнков,
и больших свиней не видно 
под зелёным одеялом 
ворониковых дебрЕй.
Свинямейнен на опушке 
сел, набрался безрассудства,
мухоморовой настойкой
раззадорился изрядно,
и нырнул, не размышляя
в середину вороники,
а за ним и Поросиннен,
а за ним и Свинмаринен,
спотыкаясь и ругаясь
хуже тупиков лихих.

17.
День прошёл, другой проходит - 
Свинямейнен всё блуждает,
всюду хрюки раздаются,
цокот слева, цокот справа,
смех волнами проплывает,
на морозе подзастывший.
Но печален Свинямейнен:
ни свинья вокруг не видно.
Сел на землю Свинямейнен,
пятачок в копыта спрятал,
и задумался надолго
незадачливый охотник.
Час прошёл - без изменений.
Тут подходит Поросиннен,
на плечо кладёт копыто,
и ведёт такие речи:
"Хорошо от нас укрылись
свиньи в чаще вороники;
сколько мы уже блуждаем,
ни свинья вокруг не видно.
Раз они от нас укрылись,
мы не будем тратить силы
и искать безрезультатно;
чтобы нам свиней зацапать,
нам их надо подманить."

18.
"Чем же,- молвил Свинямейнен, - 
мы к себе свинОв подманим?"
И ему тотчас ответил
хитроумный Поросиннен:
"Мы настойку мухомора
разольём сейчас по кружкам,
и оставим на поляне,
под предлогом угощенья.
Свиньи хрюкнут грамм по двести,
станет море по колено,
осторожность поутратят,
станут хрюкать и беситься;
тут-то мы их и поймаем."
И тотчас они достали
из мешков походных кружки
и настойку мухомора
в них налили, не скупясь.
После кружками поляну
всю уставили злодеи,
сами спрятались, и стали
терпеливо ждать последствий.

19.
День прошёл как не бывало,
ночь вначале тоже тихо
протекала, но внезапно
дикий хрюк покой нарушил.
Вороника всколыхнулась,
стало шумно в поднебесье,
громовой донёсся цокот,
вопли дикие раздались,
по дебрЯм разнёсся дробный
стук копыт по пятачкам.
"Что же, - молвил Свинямейнен, -
нам пора идти на дело."
И допив вдвоём остатки
мухоморовой настойки,
два товарища нырнули 
в середину вороники,
Свинмаринен же остался
за упряжкой наблюдать.

20.
Как же это так случилось,
что на подлую приманку 
свиньи столь легко попались,
словно малые ребята?
Дело было так: увидев
на поляне много кружек,
свиньи так про них решили:
вероятно, к нам в долину
Джакабан опять спускался,
и оставил нам в подарок
сей неведомый напиток.
Посему они собрали
ворониковых волокон,
наплели венков побольше,
и, собравшись на поляне,
праздник светлый учинили,
на котором и распили
мухоморную настойку.

21.
Лишь один средь них нашёлся
осторожный представитель -
то был мудрый Кабанокса,
что сказал: "Не пейте, свиньи,
сей неведомый напиток;
поглядите третьим глазом:
даже аура напитка
фиолетового цвета,
что тревожит наши души;
свиносущности чихают,
пролетая над поляной;
вас прошу: не пейте, свиньи, 
что попало на ночь глядя."
Тщетно мудрый Кабанокса
опрометчивым собратьям
слово предостереженья
говорил среди поляны.
Не послушалися свиньи,
и напиток мухоморный
расхлебали пятачками;
пили все, не исключая
жён, детей и стариков.

22.
Только мудрый Кабанокса
не вкушал сию отраву;
отошёл себе в сторонку,
наблюдал себе печально.
И с последними глотками
мухоморовой настойки
свиньи разум потеряли,
стали свиньи агрессивны.
Поначалу друг на друга
подозрительно коситься
свиньи начали, а вскоре
кто-то цыкнул на кого-то,
кто-то наступил копытом,
кто-то хвост кому-то дёрнул,
кто-то дал соседу в рыло,
и внезапно, в одночасье,
свиньи хором ошалели,
и берсеркерами стали.

23.
Видит мудрый Кабанокса,
дело стало очень плохо:
свиньи разум потеряли,
лупят, глупые, друг друга;
шум стоит над вороникой,
так что бедная поникла,
если так пойдёт и дальше -
окочурится совсем.
Понял мудрый Кабанокса,
что одно ему осталось
средство свиньям ошалелым
возвратить обратно разум.
Он тогда не стал раздумьем
ослаблять свою решимость,
и пошёл скорей на гору,
в джакабаново жилище.

24.
Долго ль, коротко ли шёл он,
но в конце концов дошёл он,
в джакабаново жилище
постучался, и зашёл он.
Видит: на простых циновках,
что раскиданы по полу
в идеальном беспорядке,
Джакабан опочивает.
Кабанокса размахнулся,
и копытом пнул беднягу,
и вскричал: "Вставай! Тревога!
Ураган! Враги! Горим!"
Джакабан с трудом проснулся,
сел, и глазками моргает.
Кабанокса же немедля
перешёл конкретно к делу:
"Джакабан! В твоих пределах
свиньи топчут воронику,
злобно хрюкают взаимно,
пятачки друг другу квасят.
Недостойному примеру
поросята подражают,
поражают ультразвуком
хуже тупиков лихих."

25.
"Кто-то хитрый опоил их
для своих коварных целей,
этот кто-то бродит в чаще,
и чего-то замышляет.
Только ты помочь сумеешь,
свиньям разум дать обратно,
и поймать того злодея,
что по чаще бродит тайно."
Джакабан его послушал,
и с великим огорченьем
убедился дух могучий,
что вставать таки придётся.
Джакабан тогда с циновки
сполз, свернул её рулоном,
и с горы своей спустился,
а циновку нёс подмышкой.
Вот явился он в долину,
видит - свиньи в самом деле
по поляне дико скачут,
пятачки друг другу бьют.

26.
А меж ними Свинямейнен
и товарищ Поросиннен,
их верёвками тугими
вяжут с ног до головы.
И уже в углу поляны
из свиней большая куча
дико глазками вращает,
но не может дальше прыгать,
пятачки друг другу квасить,
и топтать врага копытом.
Джакабан тогда циновку
расстелил среди поляны,
сел, и смотрит с укоризной
на врагов свиного рода.
А злодеи увлечённо
продолжают делать гадость,
ничего вокруг не видя,
осторожность позабыв.

27.
Джакабан тогда копыто
протянул, и взял за шкирку
Поросиннена, и молвил:
"Что ж ты делаешь, бедняга!..
Видно разум твой и сердце
помутились ненароком,
но теперь в свином обличье
делать нечего тебе."
И ещё сказал немало
слов о Карме и Законе,
и ещё сказал немало
слов, теперь уже забытых.
А потом промолвил Слово,
что стократ других сильнее,
и точас переродился
Поросиннен непутёвый,
стал бедняга мухомором,
даже хрюкнуть не успел.

28.
Свинямейнен, это видя,
сразу понял: дело плохо.
и тихонько попытался
улизнуть от Джакабана.
Но свинье земнорождённой
не пристало спорить с духом;
Джакабан с циновкой вместе
на пути злодея вырос,
и сказал ему с упрёком, 
что свинье земнорождённой
не пристало спорить с духом.
Свинямейнен, это видя,
понял: дело очень плохо,
и немедленно притворством
Джакабана попытался
в заблуждение ввести.

29.
"Был неправ я, - он промолвил, - 
заблуждения лихие
на лихое это дело
с недосыпу натолкнули.
А вобще-то я пушистый,
и местами даже белый.
Я отныне образ жызни
кардинально поменяю,
буду истово молиться
и поститься по субботам."
Но в стремленьи показаться
добрым, белым, и пушистым
перегнул немного палку
знаменитый Свинямейнен.

30.
"Нет, не место в этом мире, -
Джакабан сказал, - злодею,
что во зло употребляет
мухоморную настойку.
Ты отныне будешь хрюкать
во вселенной по соседству,
где хмельные мухоморы
управляют государством.
Уж они тебя научат!"
Испугался Свинямейнен,
и молил его оставить,
потому что здесь привык он.
Тщетно хрюкал Свинямейнен:
Джакабан его за шкирку
взял, засунул под циновку,
дунул, плюнул, и забыл.

31.
После этого дождался,
чтобы свинок попустило,
взял в копыта ножик острый,
и рассёк на части путы,
отпустил свиней на волю.
Вот стоят на воле свиньи,
со стыда алей заката,
мнут копытцами платочки.
Джакабан им молвил слово,
рассказал и им про Карму,
много слов опять припомнил,
говорил часа четыре,
а потом свернул циновку
и отправился на гору.

32.
Вот стоят на воле свиньи,
вроде даже все на месте,
но внезапно кто-то хрюкнул:
"Братцы! Где же Кабанокса?!.
От беды нас уберёг он,
Джакабана разбудил он,
спас, по сути, наше племя,
а теперь исчез куда-то."
День искали Кабаноксу,
два искали - безнадёжно...
А на третий, под горою,
обнаружили копытца,
что торчали одиноко
из ледком покрытой лужи,
как Икарушкины ножки.
 
33.
Как же так могло случиться?
Дело было так. Лишь только
Джакабан ушёл в долину,
Кабанокса тоже вышел,
смотрит - нету Джакабана,
далеко уже умчался.
Кабанокса потихоньку
стал тогда с горы спускаться,
и почти уже спустился,
но подул коварный ветер,
и стряхнул его с обрыва!..
Долго ль, коротко ль летел он,
но в итоге долетел он,
хрюкнул в лужу 
и накрылся.
Так настигла злая участь
Кабаноксу в День Победы.

34.
Потому-то эту гору 
называют Хрюквумчорром.
Джакабан на ней, как прежде,
почивает на циновке.
И летит коварный ветер
то ли слева, то ли справа,
поминая Кабаноксу
воорониковым шуршаньем.
Мы же сказ теперь закончим,
только всхрюкнем напоследок
о бессмысленной кончине 
Кабаноксы под горой.

...А позолоти-ка ручку, яхонтовый!..

назад

Hosted by uCoz